Пятая колонка

Главная // Пятая колонка // Об отличиях имперства и империализма

Об отличиях имперства и империализма

Евгений Ихлов: Почти со всем согласен — ответ Ирине Бирне

27.10.2017 • Евгений Ихлов

Евгений Ихлов. Фото: Е. Ихлов

Уважаемые читатели уже привыкли к моему, как теперь стало модно говорить, "баттлу" с жительницей Германии Ириной Бирной. Но с её последней публикацией "Латентный империализм российской интеллигенции", посвящённой очередным ритуальным выпадам в адрес российской либеральной интеллигенции (а кого ещё ругать?), почти полностью согласен.

Я только за интеллектуальную честность и историзм. За рассмотрение вопросов всесторонне и с пониманием масштабов происходящего и его контекста (который, как известно, "важнее текста").

Я лично противник концепции "Русской системы" профессора Юрия Пивоварова, к которому при этом отношусь замечательно, бесконечно уважаю и имею общих знакомых.

И вот этим общим знакомым при каждом удобном и неудобном случае я говорю, что эта концепция — эвристическая западня, потому что построена на эксклюзивности российской локальной цивилизации, "особый путь" только в негативной коннотации. Историками давно описан феномен "султанизма", хотя куда корректней называть его "василевсизм", потому что в наиболее полной форме он оформился в Византии, а потом уже как паттерн, был усвоен халифами и султанами, правившими в бывших византийских владениях.

Поэтому проще ведь сказать "православный султанизм" и сразу в понимании самодержавия, как говорили 90 лет назад — "комиссародержавия" и нынешнего путинизма многое проясняется.

Это как для аутентичного понимания Эдуарда Лимонова я уже лет двадцать использую термин "русский сионизм", имея ввиду левацкий извод сионизма 10-50-х годов. Я просто шёл за рассуждениями Григория Померанца, в конце 80-х предвидевшего, что распад империи неминуемо породит русский эквивалент сионизма. Правда, философ шёл от судьбы создателя Социал-христианского союза Игоря Огурцова.

Да, в России был и частично остаётся "султанизм". Но он был и в Турции, и в Иране, его паттерны сохранились на Южном Кавказе и на Балканах. Как-то выруливают к современной демократии. С откатами и провалами, но выруливают.

Я также не согласен с тем, что история России — предельный и экстраординарный ужас (если временно вынуть коммунистический период) для Европы.

Если не считать, что социальные процессы идут синхронно, и подобрать для российской локальной цивилизации (европейского типа) аналоги и некие соответствия, то Испания эпохи Торквемады и чисток марранов и морисков; германские земли времён Крестьянской и 30-летних войн с эпидемией ведовских процессов; правление Генриха Восьмого Английского и геноцидное кромвелевское завоевание Ирландии; опустынивание Пфальца Солнекоролём (надо было создать стратегическое предполье перед захваченным им Франш-Конте); кошмар трансатлантической работорговли, вполне сравнимой с ГУЛАГом — всё это имеет чёткие аналогии с отечественными кошмарами.

Надо лишь осознать, что Советский Союз (Большая Россия) 20-40-х годов и третий рейх 40-х в результате рукотворного цивилизационного провала стали "современниками" испанских и германских событий 16-17 веков. Но выздоровели Англия, Германия и Испания, почти половина Турции идёт за демократически-правозащитными оппозиционными движениями.

Теперь об имперскости и "монархизме" русской либеральной интеллигенции. И тут возражать не буду нисколько.

Лимонова вспомнил не зря. Когда в 2006-10 годах он изображал правозащитного демократа, я с ним часто общался в рамках коалиции "Другая Россия" и даже участвовал в дебатах с ним в Сахаровском центре, когда он заявлялся как кандидат в президенты (2008). Разговор, естественно, шёл о судьбе империи. Я говорил, что будущее есть только у гибких и "горизонтальных" проектов организации общего цивилизационного пространства, что означает демократическую федерацию и конфедерацию.

Лимонов тогда радикально нёс либеральную интеллигенцию за её стремление стать придворными. Я, как убеждённый правый (т.е. старающийся найти ресурс в том, что воспринимается как проблема) оппортунист и центрист, писал в ответ на эти инвективы, что, разумеется, отечественная интеллигенция — это не польская, которая старательно копирует древнеримские гражданские добродетели, а "гаремная". Но, уточнял я, в сералях было зарезано куда больше правителей, чем сражено западными борцами с тиранами, начиная с Гармодия и Аристогитона и Брута.

Сейчас добавлю, что "договорной матч" Прохорова очень неплохо раскачал ситуацию 6 лет назад. И сейчас вариант "Ксения" с его дозволенностью критики системы может революционизировать общество не в меньшей степени, чем кампании Навального.

И теперь об империализме. Я бы уточнил — имперстве. Империализм — стремление к захвату, имперство — стремление сохранить захваченное.

И тогда — почему латентное? Вполне явное имперство русских либералов. Латентное — это ведь не просто "скрытое", это незаметное, исподволь деформирующее психику, что проявляется скорее в аффектированном отрицании подавляемого.

Тут скорее можно было бы сказать о революционизме интеллигенции как проявления латентного монархизма ("самому стать царём и даже лучше чем царь — по ночам буду немного шить").

Дальнейшие свои рассуждения я приводил многократно, но постараюсь быть кратким.

Российская либеральная (т.е. не социалистическая или леворадикальная, и не правоконсервативная или фашизоидная) интеллигенция (точнее, интеллектуалы) чувствовала себя ответственной не просто за страну, а за её модернизацию, вестернизацию и европеизацию.

Действительно, она была "конструкторским" бюро русской цивилизации.

Русская локальная ("дочерняя" от Византии и Европы) цивилизация (субэкумена), как и все локальные цивилизации, политически может быть организована тремя способами:

— в виде империи;

— в виде набора независимых и полунезависимых государств и субгосударств (княжеств, номов, полисов);

— как демократическая федерация/конфедерация.

Но последняя форма годится только для социума современного типа, т.е. либерального. В традиционалистском (архаическом, античном и феодальном и постфеодальном) социуме федерация нестабильна. Тут характерны примеры не только Речи Посполитой, но и долинкольновских Соединённых Штатов.

Итак, поскольку интеллигенция чувствовала себя "жрецами цивилизации", а русская феодальная цивилизация могла существовать как единое только лишь в качестве империи, либералы поддерживали имперскую идею. Важно, что кроме царьградского бреда никаких экспансионистских проектов у интеллигенции не было. А Константинополь до апреля 1915 года был городом, где большинство населения составляли греки и армяне. Отметим, что интеллигенты на примере Индии, Китая и Персии отлично видели, какая участь ждёт слабую или распадающуюся империю. Как бы ни был ужасен царизм, но защиту от Опиумных войн он гарантировал.

Однако никакого энтузиазма имперская экспансия царей у интеллигенции не вызывала. Сравним прохладное отношение к вестям о взятии Ташкента или Бухары, выходу к Гиндукушу с французской эйфорией от африканских и индокитайских "прирастаний". Или британского "джингоизма" во время войны с бурами. Ничего и близкого к этому не было во время Кавказской войны.

И опять же сравним старания русской интеллигенции помочь голодающим в 1891-92 годах и свинцовое равнодушие британского общества к страшному голоду в Ирландии 1848 года и совершенно жуткому голоду в Бенгалии 1900 года. Знаменитейший ирландец Бернард Шоу никак не реагировал на подавление ирландцев. И вся британская либеральная общественность также. И французской либеральной общественности было глубоко "фиолетова" война с рифами в Марокко, а германской — истребительная война с готтентотами в нынешней Намибии. Никакого сочувствия, в отличие от русского чувства к завоёванным горцам.

Но самый главный довод я приберёг напоследок. Именно чувствуя себя общеимперской кастой, либеральная интеллигенция (и её советский преемник — гуманисты-прогрессисты 50-80-х годов) могла подняться над этническим и стараться быть справедливым ко всем. От этого сочувствие к преследуемым и репрессированным народам и осуждение имперских карательных мер. И только это не давало Горбачёву в полной мере подавить Закавказье и Прибалтику. Если бы либеральная интеллигенция была бы не имперской, а империалистической, всем плевать было бы на то, что каких-то "туземцев" погоняли в Тбилиси, в Ереване и Баку — нужны стратегические позиции у Каспийской нефти и всё тут. И не поднялся бы последний вал ельцинской антикоммунистической революции 1991 года в виде массовых выступлений после январской бойни в Вильнюсе. Вот в 1972 году Британию совсем ведь не потрясли миллионные марши протеста после расстрела парашютистами ирландской демонстрации в Лондондерри.

Так что в либеральном имперстве есть и позитивная сторона.

Об авторе:

Евгений Ихлов

Эксперт "Движения за права человека", активный участник постперестроечного политического движения. Родился 8 апреля 1959 года. Учился в Московском гидромелиоративном институте, но не закончил его. С 1976 года - сотрудник ВИНИТИ АН СССР. С 1990 года — активист Союза конституционных демократов. В начале 90-х активно...