Кремлевский эпидозис: как древнегреческая добродетель превратилась в эпидерсию. Часть 1

"Путинская Россия – мафиозное государство, где активы воруются под прикрытием закона, а бенефициарами всегда являются лоялисты".
Билл Браудер, "Красный циркуляр"

В сложно устроенной демократии древних Афин богатые граждане добровольно жертвовали ресурсы – золото, зерно или рабочую силу – для финансирования трирем, восстановления городских стен или проведения грандиозных фестивалей, а имена доноров республики высекались на каменных табличках для общественного почитания. Это называлось эпидозис (в переводе с греческого – "приращение"), что являлось символом гражданского служения. Такая практика, не закрепленная в древних правовых системах, процветала благодаря пониманию афинянами гражданского долга и престижа, связывая полисы коллективной ответственностью. Доноры зарабатывали социальный капитал, и Афины и другие полисы процветали. Сегодня эпидозис используется для описания систем, в которых элиты вносят добровольный вклад в государственные или общественные нужды. Но в России Владимира Путина эта концепция гражданского служения искажена до неузнаваемости, превратившись в "бассейны", "проксигархов" и иных номиналов, и во все те изощренные механизмы, которые приносят конкретным бенефициарам режима и их проектам неслыханные барыши.

Мировая практика

Системы, подобные эпидозису, используют взносы граждан для создания общественного блага. В Греции финансовый кризис 2008 года дал старт "облигациям диаспоры" в 2011 году, апеллирующим к "единству греков" и краудфандинговую кампанию в 2015 года которая собрала 1,9 млн евро на покрытие процентов по долгу МВФ.

Система страхования в Германии на случай необходимости длительного ухода предусматривает, что 10% граждан добровольно отчисляют налоги, что является регулируемым актом коллективной ответственности, уравновешивающим индивидуальный выбор с общественными потребностями.

Частная благотворительность США, направляет миллиарды долларов в страны с низким уровнем дохода, опережая государственную помощь в развитии хирургии, хотя это часто не соответствует местным приоритетам, таким как необходимость развития инфраструктуры неотложной помощи.

Фонд PM CARES в Индии, собравший 1,3 млрд. долларов во время COVID-19, использовал патриотизм диаспоры, но столкнулся с проверкой на предмет непрозрачного распределения средств.

Эти системы, хотя и не всегда добровольные, направлены на общественное благо, сохраняя гражданскую сущность эпидозиса, в отличие от принудительной модели нагибания бизнесов, созданной Кремлем. И раз уж речь зашла о феноменах греческого происхождения, то в современной России аналогии, безусловно, просматриваются, но с учетом российской специфики: прозрачный и понятный эпидозис чудесным образом трансформируется в эпидерсию. Причина проста – афинская демократия – была устройством жизни свободных людей, усматривавших в качестве своих целей и общественное благо, и развитие. В России, принимая во внимание масштаб ее иррационализма, смыслом практически любой экономической активности является ГРАБЕЖ.

Следует отдать должное Путину и его ОПГ в творческом подходе к институциализации грабежа как для личного обогащения, так и для распространения этого подхода и вширь, и в глубь, поскольку по его представлению, границы России нигде не заканчиваются, и подобная модель с успехом навязывается и другим странам. Раз уж речь идет о таком явлении, как эпидозис, то вполне логично разделить эту проблему на две составляющие.

Во-первых, с приходом Путина к власти, были предприняты несколько безуспешных попыток внедрить нечто подобное, разумеется, с учетом требований современности. Созданный в Санкт-Петербурге Международный благотворительный фонд "Константиновский" действительно собирал деньги у крупных российских предпринимателей, казалось бы, на общественное благо. Но на практике под видом "общественного блага" был представлен новодел под видом очередной путинской резиденции, на этот раз морской. Руководство осуществлением подобного "блага" было доверено полковнику Г.А. Явнику из дальнего трюма ближнего окружения Путина. Естественно, этот проект осуществлялся совершенно непрозрачно. Единственным элементом прозрачности и параллелью со славными афинскими традициями была мраморная доска в офисе Фонда с перечнем спонсоров, доступная исключительно посетителям офиса в центре Питера. И последним характерным элементом этой системы было привлечение компании Siemens для поставок оборудования и узкого круга особенно доверенных подрядчиков для его реализации.

Еще одной попыткой привлечения частных средств для общественного блага в начале нулевых были предложения тогдашних олигархов ввести разовый платеж справедливости (windfall tax) для легитимизации в общественном сознании приватизации. Это было бы нечто действительно напоминающее по характеру эпидозис и могло реально способствовать общественному благу. Но от самой идеи в начале нулевых отказался лично Путин и его мотивация, как показал последующий ход событий, была абсолютно понятна, поскольку оказалась столь же далека от общественного блага.

Во-вторых, Путиным и его ОПГ была создана альтернативная, тайная и совершенно непрозрачная система сбора и распределения средств, которая включила в себя на первых порах т.н. "бассейны" и систему фронтменов.

"Бассейн"

"Бассейн" – это система секретных и непрозрачных финансовых фондов при государственных компаниях, созданных с целью хищения, сбора и распределения денег. Эти финансовые помойки (slush funds) – секретные, нерегулируемые фонды, лишенные прозрачности – направляли деньги от государственных предприятий, олигархов и незаконных источников для укрепления власти Путина.

Наиболее характерным примером такого "бассейна" являются фонды, название которым дал Владимир Якунин после назначения его на должность заместителя министра путей сообщения. Он же первоначально и определил его "глубину" – 15% от каждого платежа со стороны МПС от любого подряда. Однако 15% дело никогда не ограничивалось. На первых порах, сразу же рядом с основным "бассейном" Якунина стал формироваться каскад меньших "бассейнов". Например, 2% -я "ванна" О. Комаровского, занимавшего в тот период должность руководителя одной из строительных дирекций МПС, 2%-я "ванна" транспортной милиции. В последующем "милицейская ванна" этого бассейна трансформировалась в дело полковника Д. Захарченко, которое стало следствием внутренних разборок спецслужб. Ведь средства, найденные у него при обыске – это лишь часть от 1-1,5 % откатов, составлявших полицейскую долю, но российская правоохранительная система до сих пор не признала связь этих денег со схемой "бассейн". Исходя из этого, можно представить масштаб всего предприятия, тем более что уже в 2005 г. глубина всего "бассейна" превысила 50% от объема подрядов, заключавшихся РЖД. Однако, говоря о масштабах деятельности недостаточно просто оценить 50% от инвестпрограммы РЖД. Со временем "бассейн" поглотил все проектные компании РЖД и в последующем, после отставки Якунина, перетек к Аркадию Ротенбергу.

Но перед Якуниным в начале нулевых возникла еще одна проблема, которую он творчески и успешно решил. МПС и РЖД являются крупными потребителями ресурсов, и возник вопрос о необходимости получения откатов от платежей за них, в частности за электроэнергию. Для этого, несмотря на наличие внутри МПС (РЖД) всей инфраструктуры для работы на рынке энергетики и соответственно возможностей закупок электроэнергии на рынке с максимальной эффективностью, был создан еще один "бассейн", специализировавшийся на непрямой закупке электроэнергии. Руководителем этого направления стал Григорий Березкин, обеспечивший заполнение этого "бассейна" не только в РЖД, но в Транснефти и Роснефти. Средства объединенного "бассейна" РЖД, порою сопоставимые с бюджетом страны использовались не только для личных целей и для укрепления инфраструктуры власти, но и для гибридной войны с Западом.

На эти деньги Якунин не только вел "Диалог цивилизаций" на острове Родос, финансировал подрывные структуры вроде "Института демократии и сотрудничества" Н. Нарочницкой в Париже, но и способствовал продвижению на должность Президента Чехии в течение десяти лет М. Земана, что является абсолютно открытой информацией.

Причем подобные структуры функционировали не только в РЖД. В период формирования Ростелекома подобная структура функционировала в бизнес-центре на Набережной Тараса Шевченко в Москве и ее возглавлял заместитель министра связи (и позже гендиректор "Связьинвест") А.Н. Киселев. Кроме криминального характера этой системы сбора денег, это предполагало еще и целую систему их отмывания, включавшую в себя, как российские банки, так и иностранные (Danska Bank, Swedbank и ряд других), вовлеченных в отмывание денег, например, через "Молдавскую схему", "Ландромат" и т.д. Показательным примером служит "дворец в Геленджике" стоимостью 1,35 миллиарда долларов, финансируемый за счет взносов номиналов, таких как Роман Абрамович, и государственных компаний, например "Роснефть", направляемых через подставных лиц и подставные компании.

Финансирование "Единой России" в значительной степени зависело от таких пулов, с пожертвованиями от связанных с Кремлем предприятий, часто принудительными, скрывающими истинные источники. Офшорные убежища, согласно документам Pandora и Paradise Papers, способствовали этим переводам, при этом магнаты направляли средства на поддержку теневых проектов Кремля. Эти же фонды также поддерживали аннексию Крыма в 2014 году и интервенцию в Сирии в 2015 году, а государственные банки, такие как ВЭБ, ВТБ, Сбербанк, Промсвязбанк, отмывали для них деньги через дочерние компании. Отсутствие раскрытия финансовой информации, введенное указом Путина в 2022 году, обеспечило уход от санкций, укрепляя клептократическую систему.

Фронтмены или проксигархи

Второй характерной для Кремля схемой нелегальной и непрозрачной мобилизации средств является институт фронтменов. Собственно, именно ради этого Путин в начале нулевых отказался от предложения олигархов, в частности М. Ходорковского, от легального и прозрачного взноса за приватизированные активы, который в тот период мог способствовать и укреплению стабильности бюджета и инвестиционной привлекательности России как государства.

Фронтмены – это механизм, при котором крупная собственность в России формально принадлежит одному или нескольким людям, а реально она в большей части через систему непрозрачных и нелегитимных сделок контролируется и принадлежит другому лицу или лицам. Путина нельзя назвать основателем этой схемы. Но он, будучи прекрасным учеником по всему тому, что касается воровства, легализации и набивания карманов ее усовершенствовал и распространил на всю страну. Еще в 90-х по такой схеме осуществлялось владение и управление компанией АФК "Система". Формально на тот момент 90% компании контролировал В. Евтушенков. Но фактически в силу отдельных договоренностей большая часть из этих 90% принадлежала мэру Ю. Лужкову и его окружению, а частная компания АФК де-факто была теневым бюджетом Москвы. Другое дело, что в период, предшествовавший отставке Лужкова, там начали происходить некие процессы и в последующем он уже утратил и контроль, и владение, но подобная практика была достаточно отработана.

При Путине эта схема начала внедряться в большой бизнес, особенно после дела ЮКОСа. Собственно говоря, российская действительность такова, что кроме М. Ходорковского и некоторых его партнеров, свой бизнес больше никто защищать не стал ни от власти, ни даже под воздействием санкций.

Все мы являлись свидетелями того, что в день начала полномасштабной войны в Украине, крупные российские бизнесмены прибыли на совещание в Кремль и публично продемонстрировали поддержку Путину. Причем там присутствовали очень крупные предприниматели с хорошо диверсифицированной структурой активов и собственности, а также огромными запасами наличных за рубежом. Их реальные потери от санкций оказались существенно выше гипотетических потерь в России, вероятных в случае перехода в оппозицию или даже просто выражения критического отношения к войне в Украине. Это прежде всего М. Фридман и Ко, А. Мельниченко и т.д. У отдельных предпринимателей структура активов такова, что до 80% их собственности находятся вне российской юрисдикции. Разумеется, никто не имеет на руках точной системы взаимоотношений этих людей с властью. Но в юриспруденции существуют правила оценки доказательств, каждое из которых должно быть допустимым, относимым, достоверным, а их совокупность – достаточной. Таким образом можно выделить 14 показателей, характеризующих отношения крупных российских бизнесменов и власти, дающих основания утверждать, что они не являются собственниками своих компаний в полной мере.

Наиболее характерным примером функционирования института фронтменов является продажа Роснефти компании ТНК-ВР. Сделка была осуществлена по завышенной почти в два раза стоимости с большой премией, российские акционеры получили все свои деньги наличными с правом вывода их за рубеж, а британский акционер ВР получил 50% наличными, а 50% акциями Роснефти, потом существенно упавшими в цене. Это при том, что в любых сделках такого рода существует двойная бухгалтерия, которая тщательно оценивает реальную стоимость активов с целью "правильного" определения размера взяток и откатов. Именно это и дает основания утверждать, что М. Фридман и Ко, В. Вексельберг, а что самое примечательное, гражданин США Леонард Блаватник совершили ряд незаконных действий с суммами до 14 млрд. долларов США в интересах членов ОПГ "Озеро-Кремль". Далее возникает вопрос о деловых контактах Блаватника и его участии в американской политике.

Статус фронтмена не является абсолютной гарантией сохранения статус-кво предпринимателя, прикрывающего своим именем интересы власти. Наглядным примером являются два последних эпизода с национализацией аэропорта Домодедово и арестом В. Мошковича. Аэропорт Домодедово с начала нулевых управлялся по схеме фронтменов. Фронтменом первого уровня длительное время был Д. Каменщик, который представлялся владельцем актива. Затем в качестве конечного бенефициара проявился В. Коган, близкий к В. Путину. Затем состоялся захват активов, сопровождающийся распродажей большого пакета элитной недвижимости в Нью-Йорке и Тель-Авиве, приписываемой В. Путину и декорированной в предпочитаемом им стиле.