О чем Bloomberg не договаривает

"В финансах реальный риск – это не то, что вы видите в балансе, а то, что за ним стоит"
Джейми Даймон

"Для начала вместо "доброе утро" нужно говорить "спокойной ночи". Так мои верноподданные будут начинать свой день со лжи".
Джанни Родари

В недавнем лонгриде, опубликованном Bloomberg, показано как Citigroup Inc. управляла транзакциями на сумму более 1 миллиарда долларов в интересах Heritage Trust, компании из Делавэра, принадлежащей российскому олигарху (мы его назвали проксигархом, как назначенным "по доверенности" олигархом) Сулейману Керимову в обход санкций США, наложенных на него еще в 2018 году. Много это или мало для Citigroup, третьей крупнейшей банковской группе США, которая сообщила в 2025 году об активах под управлением в размере 1 триллиона долларов США? То есть нам вообще не очень понятно – зачем один из ТОП-30 глобальных управляющих активами взялся инвестировать деньги русского олигарха, и об этом не пишет Bloomberg, и ничего не сообщает OFAC.

Опубликованные документы раскрывают целый лабиринт подставных компаний, от Diversity Foundation в Лихтенштейне до Prosperity Investments на Гернси, призванных скрыть источник инвестиций и само имя Керимова. Получается, что Citigroup сопровождала инвестиции в Uber (57 миллионов долларов), Snap (141,5 миллиона долларов) и приобрела для него долю в 1% в SpaceX за 210 миллионов долларов, обходя юридические лазейки и находясь на связи с племянником Керимова Нариманом Гаджиевым (компания которого была оштрафовала OFAC на 216 миллионов долларов). Министерство финансов США заморозило этот траст только в 2022 году, ссылаясь на сохраняющийся у Керимова контроль, и сегодня его портфель оценивается в 1,3 миллиарда долларов. Эта оценка "немного" занижена – инвестиции Каримова в SpaceX стоят сегодня более 3,5 миллиардов долларов, в UBER – около 128 миллионов долларов, в Snap – 123 миллиона долларов.

Каждая из перечисленных компаний (точного списка компаний из портфеля Керимова у нас нет) имеет стратегическое значение: Snap – это платформа социальных сетей, влияющая на цифровые коммуникации и потоки данных, критически важные для культурной и политической сфер США. Uber – одна из основ американской экономики свободного заработка, влияющей на логистику и рынки труда, постоянно создающая потенциал для экономического роста в глобальном масштабе. SpaceX обеспечивает доступ к передовым аэрокосмическим технологиям, жизненно важным для национальной безопасности США и мирового рынка запусков ракет (доля России в 2024 году – всего 7% успешных запусков). Эта история показывает масштаб влияния проксиолигархов и стоящих за ними КГБ/ФСБ, и частично объясняет цели их проникновения на американские рынки с использованием крупных финансовых посредников. Попробуем разобраться почему это важно, и что Bloomberg нам недосказал, хотя, безусловно, там знают: нет никаких олигархов в России, ибо все они – фронтмены Путина.

Поплавки власти: карта допусков и экономика услуг

В королевских дворах от Генриха VIII до султана Абдул-Хамида силу фаворита проверяли не по золоту на кафтане, а по жизнеспособности его окружения. Смотрели не на самого человека, а на тени, которые он отбрасывает: остаются ли его люди при делах, уцелели ли фьефы, не захлопнулись ли двери в секретные дворцовые коридоры.

В современной России подход не поменялся: родственники, доверенные, аффилированные лица – это поплавки на озере власти. Пока они держатся, у покровителя хватает дыхания; когда их начинает прибивать к отмелям, значит, ветер переменился. Список их неполон, но типология ясна:

– Регуляторные поплавки – кресла и департаменты, где решают судьбу недр, воды, земли, воздуха и других аспектов жизни, если это касается других ведомств.

– Проектные поплавки – региональные корпорации развития, индустриальные парки и офисы сборки капитала (особенно в оборонных регионах).

– Силовые/режимные поплавки – адреса и периметры, контролируемые ФСО и силовым ядром (не роскошь, а печати допуска).

– Финансовые поплавки – банки, фонды, трасты, через которые наращивают плечо и манёвренность (и через них как раз и видно, где заканчивается игра рынка и начинается воля государства).

Их столько, сколько нужно, чтобы кто-то всегда оставался на посту: если один сносит буря, другой всплывает в соседней бухте – "родственник" в регуляторике, "управляющий" в регионе, "сосед" на личной территории. В этом и есть секрет долгоживущей капитализации влияния, а именно здесь равных Сулейману Керимову, пожалуй, нет.

Прежде чем раскрыть некоторые тренды его поразительной живучести, подсветим устоявшиеся механизмы, в которые Керимов и другие проксиолигархи были помещены для достижения целей, реализуемых Кремлем по присутствию и влиянию на важнейшие мировые рынки с целью выполнения задач по их дестабилизации, подрыву и контролю.

The Firm: модель генерала Питовранова

Самый молодой генерал НКВД-МГБ Евгений Питовранов, оставшийся в живых после тотальной чистки ведомства в 1951 и не выпавший из властной обоймы, вскоре после прихода к руководству КГБ Юрия Андропова в 1967 году разработал концепцию "Фирмы" – уникальную схему легального проникновения на рынки хайтека Запада (прежде всего в Европе с упором на Францию) с использованием совместных предприятий и подставных компаний, созданных для приобретения западных технологий. Об этом писали Юрий Фельштинский и Владимир Попов, а в книге "Дезинформация" Иона Михая Пачепа описывается аналогичная советская тактика создания сети доверенных лиц и институционального прикрытия агентов разведок для трансферта технологий (воровства) в интересах соцстран, прежде всего СССР. И только побег на Запад бывшего главного аналитика управления "П" Леонида Кутергина (он был еще и парторгом подразделения, в статусе зам. начальника управления) позволил главе КГБ Владимиру Крючкову “Фирму” расформировать, и лишить Питовранова статуса спецрезидента КГБ.

Что же касается наследия генерала Питовранова, то его модель не только пережила его, но и получила второе дыхание при Путине. Во-первых, традицию использования ТПП России в целях разведки продолжил Е.М. Примаков. Во-вторых, один из нас лет пятнадцать назад встречался с одним из бывших подчиненных Питовранова, который и сейчас прекрасно себя чувствует, проживая в центре Милана или в Монако, имея яхту и не имея прозрачного источника доходов. В-третьих, система взаимодействия ТПП и спецслужб получила дальнейшее развитие. Сейчас на российские спецслужбы работает уже не только ТПП, но Американская торговая палата (AmCham Russia) в Москве. И по-другому она под руководством Роберта Эйджи работать не может, не зря ведь он даже в публичных интервью говорит о разработке не законодательства, а "схем" возвращения американского бизнеса и отмены санкций и при этом ни слова не говорит об их первопричинах. Ведь это человек, который, по сути, несет огромную личную ответственность за коррумпирование российских и прежде всего силовых элит, много лет возглавляя представительство американской компании Cisco. Причем коррупция дошла до такой степени, что он должен был по-тихому покинуть компанию и перейти на работу в структуру Ростеха, и продолжать бизнес на доверии у чекистов. Непонятно лишь одно – почему вся эта бурная деятельность Роберта Эйджи и его коллег из ряда других компаний, например французской Avaya, до сих пор не стала предметом разбирательства Конгресса и американских спецслужб?

Нелегалы: модели Управления Т (научно-техническая разведка) ПГУ КГБ СССР

Основные черты этих моделей стали известны в 1960 году после провала легендарного советского разведчика Конона Молодого, которому удалось построить преуспевающую британскую компанию с многомиллионными оборотами, и даже получить орден из рук королевы Елизаветы II. На деле его компании служили прикрытием для промышленного и технологического шпионажа.

Чете Нуйкиных, засланных на Запад уже после провала Молодого и проработавших около 20 лет в разных странах мира (опять же, раскрыл эту деятельность перебежчик – Олег Гордиевский), похищая западные технологии, удалось вернуться домой, а это значит, что эта модель постоянно подтверждает свою жизнеспособность. Но с развитием рынка акций компаний американского хайтека, и прежде всего с доступностью этих акций на NASDAQ серьезной сферой приложения сил аналитиков ПГУ стала покупка акций выходящих на биржу американских компаний и получение информации о стратегии компаний в качестве их акционера.

Один из нас был знаком с полковником ПГУ Четвериковым, в 90-е годы торговавшего ваучерами на РТСБ. За рюмкой чая он любил рассказывать об американском хайтеке, в котором прекрасно ориентировался, поскольку много лет в 80-х годах владел сетью делаверских компаний, на которые им покупались акции Apple, Microsoft, Intel, IBM, Adobe, Oracle, Amgen, Intel, Silicon Graphics, а источником средств для покупок были доходы от продаж ледяной рыбы и креветки в Антарктике (наверное, поэтому у СССР был самый большой в мире флот морских рефрижераторов). Для консолидации этих доходов в Базеле была создана фирма SMF Marine действовавшая под крышей "Соврыбфлота", руководил ею выпускник МГИМО Олег Горбунов. Компания после распада СССР функционировала еще более 10 лет, пока в 1997 г. "Соврыбфлот" не прекратил функционировать в прежнем качестве. Четвериков уверял нас, что часть этих активов была записана на членов Политбюро в виде "пенсионной подушки". Стоимость этих инвестиций, сделанных в 80-х годах сегодня – многие триллионы долларов. Это показывает, что фонд-менеджеры и аналитики, принимающие решения об инвестициях на западных рынках, появились в СССР достаточно давно, и они, скорее всего, сохраняют важность при разработке рекомендаций по стратегическим инвестициям, подобных тем, которые "сделал" Керимов.

Легализованный цап-царап: проксиолигархи как покупатели европейских и американских активов хайтека

С формированием класса проксиолигархов задача Кремля по получению доступа на западные, прежде всего американский, рынки идей и технологий значительно упростилась. Эти выпестованные Кремлем небожители стали покупать различные активы (самый известный случай – неудачная попытка установления контроля над сталелитейным гигантом Arcelor Алексеем Мордашевым, после чего он и потерял "Северсталь" в пользу банка "Россия" и Ковальчуков). Кроме Керимова, авторам известны много кейсов формирования крупных портфельных инвестиций российскими сверхбогатыми. Например, Сергей Гордеев, создатель "Росбилдинг" и сенатор, в частном разговоре нам говорил, что ему принадлежит более 1% акций Apple и других крупных компаний из США (это был конец нулевых годов). Практически все миллиардеры с согласия Кремля или по его указке стали покупателями акций американских компаний (Ананьевы, Минц, Беляев, Рыболовлев и т.д.), а подсказки – что важно сегодня для Кремля покупать, а что не важно – до сих пор дают условные полковники четвериковы, а следование этим подсказкам хеджирует риск, вероятно, вплоть до возмещения потерь.

И Bloomberg, и другими качественными СМИ хорошо задокументирован кейс создания фонда DST Global Юрием Мильнером, который фронтировал Усманову, ВТБ, Газпроминвестхолдингу, Абрамовичу и некоторым другим российским участникам списка Forbes (все сплошь – фронтмены Путина). Русским инвесторам этого фонда принадлежали существенные позиции в Facebook, Twitter, Snapchat, Spotify, Airbnb и в других быстрорастущих компаниях американского и глобального рынка. В ряде сделок его партнером стал Джаред Кушнер, зять Трампа. Поэтому совсем неважно кто реализует замыслы Кремля – физик-теоретик Мильнер, ставший одним из серьезных игроков в Силиконовой долине, или кемеровские пацаны, заработавшие миллиарды на продаже угля и стали – ведь преступная природа российских денег, всегда использующихся для гибридной войны против Запада (а другого кремлевские просто не умеют) от этого не меняется. Но поскольку OFAC и Bloomberg решили выстрелить именно по Керимову – разберем его конкретную историю устойчивости и влияния в путинской России, и постараемся понять, как это проецируется на его западные "инвестиции".

Мурад Керимов, племянник проксиолигарха

Пока зарубежные расследования раскладывают трасты, прокси и просвечивают слои номинальных держателей Сулеймана Керимова, внутри России та же власть работает проще и жёстче – через регуляторные узлы, где решения превращают закон в инфраструктуру влияния. Прежде всего, мало кто знает весьма любопытный эпизод становления бизнеса Керимова. Первоначально он был вплотную связан с компанией "Нафта-Москва". Однако, источником средств стал не ее потенциал в качестве нефтетрейдера ("Нафта-Москва" – это бывший "Союзнефтеэкспорт") который в условиях рынка оказался никому не нужным, но "подкрышники" из которого перешли на работу в ЛУКОЙЛ и другие российские нефтяные компании. Нефтяные компании, в том числе и с помощью бывших топов "Союзнефтеэкспорта" выстраивали свои цепочки зарубежных продаж, а "ленинградские новочекисты" уже вовсю помогали бизнесу Г. Тимченко. Несколько рейдерских сделок начала 2000-х тоже не могли принести миллиарды долларов, однако Керимов в этот период получил кредиты от ВЭБа для покупки акций Газпрома, а затем от Сбербанка для аналогичных операций с акциями госбанка. Впоследствии подробные операции были проведены и с акциями ВТБ. Что при этом важно понимать: рынок акций Газпрома на тот момент, во-первых, был крайне зарегулирован (фактически, было два рынка – внутренний российский и для иностранцев с огромным ценовым арбитражем) и только начиналась его либерализация. Во-вторых, осуществлялся передел владения акциями Газпрома в пользу В. Путина и его ОПГ, пришедшей к власти. Например, перераспределение акций Газпрома, находившихся на балансе "Стройтрансгаза". Соответственно, если государственный банк дает огромные ресурсы для работы с акциями госмонополии перед либерализацией рынка, не имея у тому же надежного обеспечения этих средств (согласно рейтингу Forbes-2004 Керимов располагал капиталом 0,54 млрд. долларов, что никак не может считаться обеспечением рискованных кредитов для операций на открытом рынке), значит это не что иное, как инсайдерская торговля. А с учетом последующей структуры капитала Газпрома, понятно, в чьих интересах она осуществлялась.

Что касается операций с акциями Сбербанка и ВТБ, то здесь ситуация выглядит несколько иначе. Эта инсайдерская торговля шла на протяжении нескольких лет в преддверии т.н. "народных IPO" и служила исключительно целям разогрева рынка, игры на повышение перед размещением акций на открытом рынке и, соответственно, концентрацией прибыли в нужных руках. Невозможно себе представить подобное не только в нормальной правовой системе, но и без прямого разрешения властей, в чьей собственности тогда находились эти акции. Причем эта деятельность при тогдашнем президенте "Сбербанка" Андрее Казьмине даже особенно не скрывалась и не стала предметом внимания ни регулирующих, ни правоохранительных органов, как в России, что неудивительно, так и за рубежом, куда криминальные деньги и пришли.

Для подтверждения криминального характера этой деятельности, а также действий Керимова в качестве фронтмена разработана целая методика анализа всех осуществленных транзакций. Последующая деятельность лишь подтверждает особый характер взаимоотношений Керимова с ОПГ "Кремль", с которой он и его семья связаны прочными узлами. Главный такой узел у семьи – Мурад Керимов, его ставленник и племянник, чья "экология" давно стала силовым пультом управления реальной экономикой. Его жизненный старт – природоохранная прокуратура (2007-2008): школа сроков, формулировок и процессуальной дисциплины. Дальше – быстрый подъём по "экологическому" маршруту: профильные органы по воде и надзору, затем коридор в министерский этаж. Итог – необычно долгий срок в кресле заместителя министра природных ресурсов и экологии, в нем он пережил многих министров и смену повесток дня. Министры приходили и уходили, а он оставался – не по случайности, а как несущая балка семейной конструкции. Это мандат, а не "удача резюме": дядя провёл и закрепил своего человека именно там, где экономику можно менять с нужной скоростью и трактовкой, и Мурад здесь – смотритель шлюзов. На карте – лёд и Севморпуть. Слово "экология" сбивает с толку: слышится "зелёная повестка", а по факту – это жёсткая регуляторика: лицензирование недропользования (включая нефть, газ, драгметалы), водные режимы, госэкспертизы, надзор за выбросами и мусором с хвостохранилищами. В связке Минприроды – Росприроднадзор – Росводресурсы лежит возможность останавливать заводы, переписывать экономику месторождений и менять стоимость проектов на миллиарды – без громких пресс-релизов, одним письмом, одной проверкой, одной "трактовкой" того же пункта закона.

Эти органы – не витрина, а рычаги, как часть "телефонного права", так привычного многим, выросшим в СССР. В жизни Мурада, курирующего, в том числе, и проекты в Арктике, помогая бывшему своему "шефу", а ныне вице-премьеру по делам Арктики и Дальнего востока Ю.П. Трутневу – формировать папки: лицензии на шельф и северные участки, водные режимы, "окна" логистики, химия буровых растворов, утилизация. Каждая строчка проходит через связку недра-вода-надзор. В этом коридоре "быстро" не означает "нарушая"; "быстро" означает, что твою бумагу читают сейчас, а одна и та же норма для твоего проекта становится мостом, а не бетонной стеной. Здесь и калибруется фактический вес Мурада, ведь высшая валюта элиты – недоступность, превращённая в доступ. Не запонки, а услуга: ускорить экспертизу; снять избыточную проверку; синхронизировать календари ведомств; погасить коллизию трактовок.

Кстати, а вот и "Полюс" – этот "золотой" барометр близости. Это не абстрактный "крупный золотодобытчик", а многолетний керимовский залоговый актив: к 2015-му Саид Керимов держал около 40% и пытался забрать остальное, к началу 2022-го доля семьи доходила до ~76%. После санкций пакет был перешнурован – часть продали и размыли, контрольный держатель Wandle отдан Фонду поддержки исламских организаций (46,35%), ещё 29,99% – у Ахмеда Паланкоева. Но исторический след контроля – не стирается: именно эта связка "Полюс и семья Керимовых" и делает экологический-лицензионный контур Минприроды частью реальной экономики влияния. И Минприроды для Мурата Керимова не просто место, а офис, где решаются сроки экспертиз, трактовки условий, любой его проект – это геология, вода, экология, земля, то есть постоянная работа в коридоре Минприроды-Росприроднадзор-Росводресурсы. Это уже "практическая" близость. Именно поэтому "Полюс" – удобный маячок: здесь видно, как регуляторика превращается в преимущество, если "твои поплавки" стоят на нужных местах.

На бумаге закон одинаков для всех, но на практике различаются темп и интерпретация. Эту "скорость права" семейный ставленник превращает в осязаемые деньги корпораций и политический капитал патрона. Семья закрепляет своих не только должностями, но и топографией. В Серебряном Бору у Мурада – подаренный дядей огромный дом. Это остров-лесопарк российской квазиэлиты со своим режимом тишины и периметра: здесь живут и работают люди уровня Марата Хуснуллина, Вагита Алекперова, Евгения Евтушенкова и целой россыпи других крупных фамилий; здесь соседство само по себе – приз и готовая инфраструктура влияния. Дом Мурада – рядом с автоматической заправкой "Лукойла", ироничная деталь, которую в его окружении любят повторять как мораль: "чтобы не искать конвертов". Логика проста – обеспечить быт, убрать соблазны, зафиксировать лояльность. Ведь в таких местах живут ради доступа к тишине, к людям и к формирующимся решениям.

Внешняя история семьи – трасты, номиналы и длинный шлейф офшорных манёвров, и здесь уже многое засвечено OFAC. А вот внутренняя это скорость регуляторики в руках его ставленника. То есть, на внешнем периметре – Bloomberg и заблокированные трасты, а внутри – лицензии, лимиты и предписания, проходящие "в один контур". Между ними – Сулейман и его сеть. Поэтому, пока "поплавок" Мурада держится на поверхности, семейная машина допусков работает тихо, дорого и без сбоев: закон остаётся законом, но становится удобной инфраструктурой, а не препятствием.

Узел Липатова: как капитал становится патроном силовой обоймы

В каждой придворной системе есть мастер "связывать" мир денег с миром приказов. В оркестре влияния это не первый скрипач, а концертмейстер: он задаёт тон, чтобы партия капитала попадала в такт силовому маршу. Для империи Керимова таким концертмейстером выступает Олег Липатов – человек, чья жизненная траектория проходит через "Нафта-Москва", кабинет первого вице-премьера Дагестана и кресло главы Корпорации развития Тульской области.

Это не просто биография; это карта креплений, объясняющая, почему поплавки влияния держатся на воде.

Сначала он был обкатан на "своем" для Керимова регионе. В 1996-2012 Липатов – топ-менеджер "Нафты-Москвы", дорос до гендиректора; затем, в момент, когда влияние Керимова в республике было на пике, 10 декабря 2012 его назначают первым вице-премьером правительства Дагестана. Это типичный шаг "внутрикадровой" мобилизации: свой человек из ядра капитала получает ключ к региональным потокам и стройкам – федеральные целевые программы, инфраструктура, "земля-вода-порт". Затем важнейший поворот – с сентября 2016 Липатов возглавляет АО "Корпорация развития Тульской области" – проектный офис региона, отвечающий за индустриальные парки, площадки, подключение мощностей, сопровождение инвесторов. В этот момент губернатором Тулы был Алексей Дюмин, продукт силового ядра (многолетняя служба в ФСО, личный телохранитель Путина, затем в ГРУ Минобороны – создатель Сил Специальных Операций ГУ ГШ, участие в операции по Крыму; в 2015-м – замминистра обороны, с 2016 по 2024 – губернатор Тульской области, а 14 мая 2024 – уже помощник президента, 29 мая 2024 – секретарь Госсовета). Это рычаги уже не регионального, а федерального масштаба. И вот здесь сцепка "Липатов-Дюмин" становится производственной: Тула – оборонно-индустриальный узел, где корпорация развития работает на стыке ВПК, машиностроения и логистики, а у куратора – прямой вход в оборонный контур РФ. Для капитала Керимова это не просто "ещё один регион", а правильная точка приложения усилий: где интенсивность силовых заказов и превращает "проектное сопровождение" в форму мягкой силы.

Скрепность госдач ФСО

На языке российской квазиэлиты "Косыгина" – не просто улица на Воробьёвых горах, а закрытый комплекс правительственных резиденций, который десятилетиями обслуживает Федеральная служба охраны, во времена СССР – "теплые дома", построенные для проживания лидеров соцблока. Кластер живёт по своим правилам: земля – заказник, ограждения – ФСО, доступ – только по спискам. Именно здесь удобнее всего "считать пульс" допуска: кто живёт, кто выезжает, кто внезапно получает ключи от домика напротив. В 2015-м "Ведомости" писали, что "почти вся эта территория принадлежит ФСО" и переживает большую реконструкцию; отдельные особняки (как бывшая резиденция Хрущёва на Косыгина, 32) выведены из контуров ФСО и отданы под "частные" проекты людей ближнего круга Путина – показатель того же допуска. По совокупности расследовательских публикаций и утечек в оппозиционных и OSINT-каналах в начале 2010-х (ориентировочно 2011-2013) Сулейман Керимов обосновался на одной из госдач на Косыгина и использовал её как кабинет и "дом приёмов". Конкретика адресов в этих публикациях сходится на паре точек: Керимов – Косыгина 67, а напротив – Косыгина 59, который позже занял его прокси Магомед Гаджиев (он же "Мага-Фикса") после стремительного выселения мэра Москвы Юрия Лужкова осенью 2010-го. Дом 55, стал базой Керимова, но после отставки министра обороны Сердюкова он быстро подсуетился и перехватил его роскошный особняк (дом №67). Формально ведомственные договоры аренды закрыты для постороннего взгляда, поэтому для внешнего наблюдателя это остаётся "картиною по источникам", но внутри логики допуска ФСО на Косыгина такая расстановка выглядит правдоподобной и укладывается в публично описанный режим пояса.

Мага-Фикса – фигура с длинным публичным следом: экс-депутат Госдумы, убежавший на Запад. Медиа фиксировали именно эту кличку (вплоть до того, что "без неё теперь не публикуется ни один материал"), а "Досье" в своих разборах тоже её использует. Это важно не ради пикантности – а потому что "Фикса" в связке с Керимовым и дачами на Косыгина фигурирует как ещё один "маяк допуска/выезда", а ведь именно он с формальным статусом руководителя дагестанского футбольного клуба "Анжи" в свое время отвечал за всю теневую сторону "управления" республикой Дагестан. Почему эта "география допуска" значима для нашей темы? Потому что кластеры ФСО – не просто про заборы и домики, а про институциональные разрешения. Так, например, история с домом № 32 и Тимченко показывала, что решения здесь принимаются на пересечении ФСО и мэрии; в тот же период силовую "вертикаль" вокруг Косыгина олицетворяли люди типа Алексея Дюмина – карьерно выросшего из ФСО до замглавы ГРУ и командующего ССО, а затем до губернатора Тульской области (2016-2024) и, с мая 2024-го, помощника президента и секретаря Госсовета. Это та же обойма "допускающих". Когда в такой конфигурации аффилированные с Керимовым менеджеры получают ключевые региональные посты, это читается как сигнал "разрешения на влияние".

Две неудачи, которые лучше любых побед объясняют пределы влияния

Силу игрока измеряют не только победами, но и границами, в которые он упирался. У Керимова есть две хрестоматийные неудачи (они не единственные и не последние, но эмблематичные) – банковская и аэродромная. Они – как рентген эпохи: показывают, где и почему "железо" перестаёт резать.

Битва за "Банк Москвы". Начало 2011-го – ВТБ собирает контроль над "Банком Москвы" (после смены мэрии, зачистки управленческой обоймы и громкого скандала с балансом). На этом фоне 21 марта 2011 Goldman Sachs продаёт 3,88% Банка Москвы структурам Сулеймана Керимова – ход, который резко усложняет дорогу ВТБ к финальной консолидации и делает Керимова центровым миноритарием в переговорах, как писал Bloomberg. Политэкономика замысла понятна: параллельно Керимов заходит в капитал самого ВТБ, и на коротком отрезке ему удаётся оказаться и внутри ВТБ, и внутри Банка Москвы – конструкция, где юридическая "дочка" ВТБ потенциально могла бы оставаться политически чувствительной к позиции частного "союзника". Но темп диктовал ВТБ: к 29 сентября 2011 госбанк доводит долю до 80,6%, получает доступ к гигантскому пакету рекапитализации и добирает критические пакеты у промежуточных держателей – чем и закрывает драматический раунд борьбы. Итог – ВТБ получил контроль без институциональной роли Керимова (финансово он не проиграл, но политической надстройки над активом не получил). Почему это важно? Потому что это – кейс предела: там, где костяк государства решил "тащить" актив в зону прямого контроля (с санацией, докапитализацией и управленческой сменой), даже изящные комбинации не перекраивают общий вектор. Рынок увидел, что даже очень сильный частный игрок остаётся ниже силы консенсуса силового и финансового рычага государства.

Аэропорт Кубинка. В конце нулевых "Нафта-Москва" разрабатывает проект выделенного бизнес-аэропорта на базе Кубинки: создаётся дочерняя структура, прорабатывается концепт, идут контакты с операторами бизнес-авиации. Идея была проста и красива: армейская ВПП, то есть использование самой дорогой части инфраструктуры, построенной за госсчет в связке с гражданским бизнес-терминалом, доведение инфраструктуры под стандарты ICAO, новая "воронка" деловой авиации вблизи Рублёво-Успенского радиуса. Это классический "стык" государства и бизнеса, где обе стороны выигрывают – на бумаге. Причем этим тогда занимался бывший генеральный директор и Председатель Совета Директоров главного актива Керимова А. Мосионжик. И один из нас тогда с ним напрямую контактировал по этому проекту. Другое дело, что А. Мосионжик, ныне проживающий в Лондоне, тогда тоже фронтировал Керимова, давая лживые интервью в СМИ, относительно собственников "Нафта-Москва".

Дальше эпоха меняется. В ноябре 2012 Сергей Шойгу сменяет Анатолия Сердюкова на посту министра обороны, и курс на "сшивку" военного и гражданского объектов сворачивается, в приоритете "военное остаётся военным". К середине следующего десятилетия прежний владелец (структура, связанная с "Нафта-Москва") выходит из Кубинки; аэродром возвращается в логику режимного военного объекта рядом с парком "Патриот", авиационными группами и шоу. Проект не реализован в задуманном виде – не из-за экономики как таковой, а из-за смены политико-военного приоритета. Почему это важно? Потому что это вторая граница влияния: когда силовой блок перерисовывает карту, даже "совершенная" сделка теряет право на жизнь. Не потому, что ошибались расчёты, а потому, что вчерашняя логика доступа перестала совпадать с сегодняшними рисками.

Держатели, а не владельцы

Российская крупная "собственность" редко принадлежит тем, кто ею по реестру обладает. В большинстве случаев олигарх – это не хозяин, а держатель мандата: ему дали заработать, затем дали задачу, дали людей и дали коридор действий. Его активы – это не столько его частное богатство, сколько инструменты политики, переложенные в бухгалтерский учёт, причем "корни" и источники находятся под плотным контролем российских спецслужб. Отсюда и ответ на "поверхностный" взгляд Bloomberg: да, формально Керимов и вкладывал, и администрировал деньги – но это лишь фасад цепочки, уходящей на Лубянку и в Кремль. В реальности важнее вопрос не "что он купил", а "кто ему сказал это купить и зачем". Когда капитал распределяется по поручению, сделки становятся не финалом истории, а началом маршрута влияния – от корпоративных долей к нужным людям, от лицензий к решениям, от протокола к "экономике услуг".

Западная аналитика и санкции, останавливаясь на уровне "олигархов", обрывает сюжет на середине. Правильная развязка – не в сумме транзакций, а в смысле поручений: почему именно эти деньги пошли именно туда; какой сигнал они должны послать и какое давление обеспечить, какую, чью и за сколько доброжелательность купить. Кто выходит за эти правила – теряет и активы, и свободу, и жизнь, а кто остаётся в линии идеологических поручений, сохраняет и статус, и доступ. К истории Сулеймана Керимова это применимо полностью. Внешне – трасты, офшоры, доли; внутри – поставленные люди и темп регуляторики, который они обеспечивают. Он не "сам по себе" – он оператор мандата, и именно поэтому его сеть работает: поплавки не тонут, услуги оказываются, сделки собираются в логическую систему, которую можно попробовать понять (если захотеть) при надлежащей аналитике.

Но для этого надо сначала согласиться с фундаментальным выводом – российский олигарх – это функция, а не субъект. Анализ должен идти не "до" него, а через него – дальше, к источнику поручений и тогда цифры из пресс-релизов складываются в понятную карту власти, где "владение" – это форма, а подлинное право – в допусках и указаниях. И такие "управляющие" обязаны быть под санкциями, поскольку только так эти санкции бьют по их кукловодам, находящимся в Кремле, а значит, санкционируя керимовых Запад санкционирует Путина.

В этой статье мы это и попытались показать, и только немного приоткрыли толстое ватное одеяло, под которым происходит перераспределение потоков и переопределение вариантов финансирования гибридных войн и горячей войны в Украине. И пахнет оттуда не деньгами – а человеческой кровью, и "заработанные" на инвестициях в США деньги Керимова убивают украинцев. Поэтому квалифицированному западному уму, воспитанному в логике "зачем ему нужна война" или "чего он хочет этим достичь" надо осознать, что Путин давно начал войну на уничтожение своего главного противника – США, давно объединился с Китаем, Ираном, КНДР. Что Путин давно и успешно использует механизмы финансирования своих притязаний, в том числе, через инвестиции в фондовые рынки, прибыль от которых идет не на поддержание сверхпотребления кремлевской квазиэлиты – на это тратится лишь малая ее часть, и все получаемые деньги от международной торговли, инвестиций, включая налоги и всю финансовую и экономическую мощь России Путин использует именно для войны против остального мира. А такие как Керимов ему в этом помогают, и им позволено "и себя не забывать", находясь у источника. То есть они – удачливые попутчики, и не было бы их – были бы на их месте полковники четвериковы и генералы питоврановы, или другие бойцы невидимого фронта. Но времена другие, и керимовы пока Кремлю сподручнее.